Вадим Шакун - Город маленький[СИ]

Нет, что ни говори, один компьютер на двоих — это плохо. Даже продвинутая «тройка».

— Можем поиграть во что–нибудь, — не хотелось мне сейчас смотреть на голых девчонок. Почему–то не хотелось. Вроде, как Ленке изменить или ей, Варьке.

— Во что?

— Я свои игрушки принес, вон лежат. Может тебе что–то понравится?

— Третий «Фалаут»? — взяв в руки первую же коробку с лазерными дисками заинтересовалась она.

— «Фалаут — Тактикс». Он как промежуточный идет между двумя по хронологии игры. Здесь одни бои. Помнишь: «Тш–цы, за разгром противника без потерь вы получили сто очков опыта». «Тш–цы» здесь нету, но бои, я тебе скажу…

— Одни бои неинтересно, — пожала плечами Варька. — Интересно играть моделируя личность. Или ты воровка, или развратница, или суперсилачка. Кстати, твое любимое оружие какое было?

— Штурмовой шот–ган. В «Тактиксе» его тоже нету, — посетовал я. — Помповое такое ружье, помнишь? Но в конце игры проку от него мало. В конце игры я обычно брал гауссовскую винтовку.

— Гауссовских, извините, нет, — ухмыльнулась Варька.

Я и не думал, что за шкафом где хранится «Баккарди» скрывается сейф.

— Как тебе? — поинтересовалась она извлекая ружье. — Можно поставить укороченный ствол и пистолетную рукоятку вместо приклада. Можно деревянный приклад и длинный ствол. Восемь зарядов.

— Фантастика, — потрясенно пробормотал я.

— Пойдем в тир. Кажется, мне удастся тебя развлечь, — Варька выгребла из сейфа упаковку патронов.

— Удастся, — согласился я. — И безо всякого секса.

— Великолепно, эти козлы даже не знают, мужик им звонил или баба, — ругнулся я в адрес родной милиции. — Куда уходят деньги налогоплательщиков? Чертов муниципалитет мог бы купить им телефон с автоопределителем.

— Не переживайте, Ватсон, все под контролем.

Мы с Варькой вновь ехали в редакцию «Городища», как я понял наш договор–таки попал к учредителю.

В редакции во всю готовились к поминкам, здоровая принтерная распечатка Валюхиной физиономии окруженная траурной каймой — Гена постарался — красовалась на стенке в центре журналистской. Стол накрывали в соседней с ней комнате.

— В свете последних событий, мы вынуждены всерьез задуматься над предоставленным вами черновиком договора, — оттарабанил как по писанному Карасев, едва мы оказались в редакторском кабинете. Жавшийся в углу его стола учредитель уныло кивнул. Гену на это сборище не пригласили.

— В свете последних событий, я думаю увеличить цену, — глазом не моргнув заявила Варька и полезла в сумочку за портсигаром. — Благодарю, господин Сковорода.

Я услужливо зажег ей золотую «Зиппо».

— А в чем, собственно, дело? — поползли на лоб брови учредителя.

— В том, что кто–то из сотрудников вашей газеты водит милицию за нос. А мы обязались соблюдать конфиденциальность и таким образом вынуждены участвовать в ваших играх, — отрезала, моя начальница. — Страдает наша репутация, как законопослушного охранного агентства.

Может быть, я‑таки проголосую за Панфиловича на ближайших мэрских выборах. Жест, и правда, получился красивый. Он просто взял и подписал лежавший перед ним договор, а потом достал из кармана «трубу» и сказал своему бухгалтеру куда перечислить аванс.

— Доказательства… — не то прохрипел, не то просипел главред. — Вы клевещете на редакцию… На весь трудовой коллектив…

— Аноним, который позвонил в милицию и сказал о том, что господин Сковорода, якобы, выходил из квартиры Аксеновой, назвал его сотрудником агентства «Санта — Барбара». В этом качестве, кроме как в вашей редакции его никто в городе не знает.

Оба–на! Вот так щелчок по носу и не только им, но и мне. Она же дословно пересказывала мне все, что поведал ей дежуривший тогда на пульте сержантик.

— Никто из нас… Ерунда какая–то, — потерянно пробормотал Карасев.

— Позовите сюда господина Орлова.

— Причем тут Мишаня?

— Вот мы его сейчас и расспросим, причем.

Нервы у главреда явно были ни к черту: начав прикуривать он дважды выронил сигарету изо рта. Из неловкой ситуации его выручило высунувшееся из–за двери кукольное личико:

— Георгий Николаевич, уже накрыли.

— Валю надо помянуть, — боком вылезая из–за стола пробормотал Карасев. — Коллектив ждет, неудобно все–таки. Наш старейший сотрудник. Почти с самого основания газеты. Вы можете подождать?

— С полчасика могу, — глянув на часы уступила Варька.

Стол в комнатушке рядом с журналистской был застелен старыми номерами «Городища». На них покоились щербатые тарелки с огурцами–помидорами, банки с майонезом и кетчупом, блюдо с крупно нашинкованной колбасой. Около десятка бутылок водки. Еще с десяток не раскупоренных ждали своей участи стоя у стены. На перекосившемся кресле, там же у стены, дремала Мариша Антонова.

— Маришку не трогайте, — зловещим шепотом предупредила похожая на мудрую сову Зина за что тут же удостоилась колючего взгляда со стороны главреда.

— Перенервничала Марина. Они с Валей подругами были, — соврал Карасев на ухо учредителю, опасливо косясь, как бы не разбудить спящую. — А тут такое горе…

Не в своей тарелке, кроме него чувствовали здесь себя еще двое: Валерий Панфилович и субтильный юноша с ломающимся голосом — тот самый Мишаня Орлов. Варька, вероятно окончательно смирившаяся с мыслью, что ее черная версаччиевская джинса обречена, как ни в чем ни бывало заняла один из колченогих стульев и об него же открыла бутылку пива:

— Я за рулем.

Никакая сила не смогла бы заставить ее пить из грязных «городищенских» стаканов. Уж будьте уверены.

Народу собралось немало: Зина, Гена, юные Света и Женя, похожий на молдаванина редакционный фотограф, полная пожилая корректорша, щеголеватый замредактора по рекламе, какой–то жуткого вида внештатник, женщина–замредактора по кадрам с брезгливо поджатыми губами, грустная бухгалтерша, пара каких–то совсем непонятных баб. Все это не считая унылого учредителя, трясущегося редактора, валяющейся в отрубях Мариши и нас с Варькой.

— Ну друзья, давайте не чокаясь, по старому русскому обычаю, — хорошо, что в редакторском стакане было налито не до верху, а то бы половину расплескал. — Да будет земля пухом!

«Аминь," — мысленно выдохнул я. Авось помыли стаканы–то. Ну ладно, Варька меня от любой хворобы вылечит.

Поминальная оргия, если выражаться словами Марка Твена, очень быстро приобрела характер совершенно неуправляемый. Кого искренне жалко, так Панфиловича. Варьке, ей, как с гуся вода, — сидит пивцо потягивает, изредка перекидывается со мной ничего не значащими фразами. Кажется осторожно пытается флиртовать с кукольным личиком. Впрочем, та сама на нее буром прет. И кто мне сказал, что эта пигалица спит с главредом?

— Господин Карасев, я заберу ненадолго господина Орлова, — кукольная слишком высоко задрала подол, чтобы продемонстрировать ножки, а за одно и цвет нижнего белья, так что Варьке эта игра сразу же наскучила. По мне, так белье и ножки юной Светки намного привлекательней. Интересно, батю из–за решетки она вытащила?

— Нет, давайте мы еще выпьем, — засуетился главный редактор.

Половина людей — как я понял, самые малопьющие — уже разбрелись кто куда. Остались, в основном, творческие сотрудники. Похоже и Панфиловичу эти помины уже поперек горла — он начал выбираться из–за стола.

— А что я, почему я? — руки Мишани Орлова тряхнуло так, что он вынужден был поставить стакан на застеленный газетами стол.

— Следственный эксперимент, — поднялась со стула Варька. — Пошли.

— Я совершенно не при чем. Поверьте, — своим высоким фальцетом голосил Мишаня. — Не понимаю, в чем вы меня обвиняете.

Поскольку учредитель уже покинул поминальную трапезу, оставаться за столом главреду стало не очень–то удобно: Карасев потянулся следом за нами. Зина, как я понял существо любопытное, а иные в журналистском бизнесе и не нужны, тоже поднялась со стула. Гена — вообще компанейский парень. К тому же, сегодня я еще не успел угостить его сигарой — возможно он решил, что все пошли на перекур. Света и Женя посчитали, что это лучший способ избежать ухаживаний жуткого внештатника. Тот, естественно, пополз следом за ними. И фотографа не минула чаша сия. В общем, все оставшиеся на поминках, из тех, кто еще мог передвигаться на своих–двоих, переместились в журналистскую.

— Не желаете переговорить, господин Орлов, — достав из сумочки сотовый, Варька набрала номер и протянула «трубу» Мишане.

— С кем, зачем? — блеснув очками дернулся тот.

— С дежурным по ОВД, — улыбнулась моя хозяйка. — Смелее.

— Я не буду ничего говорить! Зачем мне с ним говорить?